Махамбет Абисатов: «У бандитов спокойной жизни не будет» (ЭКСКЛЮЗИВ «УН»)

Начальник ДВД ЗКО Махамбет Абисатов рассказал корреспонденту «УН», что нужно сделать, чтобы улучшить работу участковых, как побороть скотокрадство и проституцию, и какие увеселительные заведения Уральска чаще всего попадают в криминальную сводку.

— После назначения на должность начальника ДВД ЗКО, на чем в первую очередь вы хотите сделать акцент в работе полицейских?
— Если говорить о работе полиции, то самое главное и важное – это доверие людей. Ведь в человек в форме на протяжении десятилетий ассоциировался с репрессивным карательным аппаратом. Если в советский период в лагерях побывал каждый третий житель страны, а их мытарства были на виду у остальных – откуда доверие к человеку в форме? Это надолго осело в генетической памяти народа.
С другой стороны, когда люди идут к врачу или в полицию? Когда им плохо, когда горе, они идут за помощью и с надеждой. И если люди видят, что врач равнодушен к их беде, прописывает одну и ту же таблетку тому, у кого болит живот, и тому, у кого сломана нога – они перестают нуждаться в таком враче, и занимаются самолечением, загоняя болезнь внутрь. То же самое происходит и с полицией – видя чёрствость и равнодушие, непрофессионализм и некомпетентность, люди перестают нуждаться в таком страже порядка. Поэтому на этом и необходимо будет сделать главный акцент. Для этого мы должны изжить хамство, мздоимство, бюрократизм и волокиту, и оперативно приходить на помощь людям. Главный момент чтобы каждый полицейский помнил и соблюдал однажды данную им присягу. Над этим и будем работать.

— После визита в Аксай был уволен начальник Бурлинского РОВД Нургали Наурзалиев, по нашей информации за коррупционный проступок. Собираетесь ли Вы в ближайшее время «чистить» ряды сотрудников полиции нашей области?
— Да, начальник Бурлинского РОВД уволен из органов внутренних дел с этой формулировкой. Наряду с этим, за укрытие преступлений и необеспечение конституционных прав граждан на правосудие освобождены от занимаемых должностей начальники Бокейординского и Жангалинского РОВД. Закон един для всех и не делит людей на руководителей и подчинённых.
Вторая часть Вашего вопроса сформулирована, словно, в 1937 году: мол, когда начнутся репрессии? Не думаю, что вообще сегодня такой вопрос уместен. Ни о каких «чистках» и тому подобной кампанейщине  речи быть не может. Позабыл присягу, переступил через закон – будь добр ответь за свои поступки. Если же нет ни вины, ни проступка – к человеку не может быть вопросов и претензий. Более того, я всегда защищу любого полицейского, если на нём безосновательно пытается отыграться или свести счёты его начальник. Порой я смягчаю или вообще не подписываю приказы о наказаниях, если вижу, что наказывают только ради того, чтобы наказать и куда-то отчитаться. Но в то же время не позволю увести от заслуженной ответственности или смягчить наказание чьему-то протеже или любимчику.
За 5 лет работы первым замом начальника ДВД с 2007 года я ни одного даже рядового полицейского в область со стороны не привёл. Нет у меня в полиции области и родственников, которых мне приписывают набивающие себе цену «знатоки» и о которых я с удивлением узнаю из СМИ или общения с людьми. Поэтому будут подобраны и выдвинуты достойные местные ребята, кто своим старанием и умением это честно заслужил. Разве не свой дом и соотечественников защищают рьяней и лучше? Об этом местные выдвиженцы должны помнить всегда. А если забудут – свято место пусто не бывает.

— На отчётной встрече акима города Вы сказали, что было бы лучше, если участковые инспектора распределялись по месту жительства. Какие действия Вы намерены предпринять для реализации вышесказанного?
— Участковый инспектор – это основная сила полиции и связующее звено с населением. Чтобы соответствовать этому, участковый должен проживать и 24 часа в сутки находиться на обслуживаемом участке, чтобы в любое время прийти на помощь людям. Из 409 участковых инспекторов и их помощников по области только 241 или чуть больше половины (59%) обеспечены жильём и проживают на обслуживаемых участках, и только 56% обеспечены служебным автотранспортом.
Что толку, если, к примеру, работающий в поселке Желаево участковый вечером ездил после работы домой в Зачаганск, а участковые Зелёновского РОВД ездили на работу в свои посёлки из города? В таких случаях народ посёлков и микрорайонов остаётся один на один с проблемами пьяниц, хулиганов, дебоширов.
А когда участковый имеет возможность быть постоянно по месту службы, среди своего народа, своевременно реагировать на правонарушения и заниматься их профилактикой — это уже одно из условий для успешной работы.
Поэтапно мы придём к выборности всех участковых инспекторов населением, и люди будут сами решать: нужен им такой страж правопорядка или нет. И это справедливо, поскольку люди вправе требовать качественных услуг у служителей закона.

— По последней информации в нашем городе возросло количество тяжких преступлений. По Вашему мнению, с чем это связано?
— Да, по итогам прошлого года в Уральске отмечен значительный рост тяжких преступлений на 41,6%, в абсолютных цифрах на 202 факта (с 486 до 688), в первую очередь за счёт причинения тяжкого вреда здоровью, хулиганств и грабежей. Это в большинстве своём уличные преступления и причины надо искать в организации работы в этом направлении.

— Как Вы считаете, что нужно сделать, чтобы снизить количество грабежей и других преступлений на улицах города?
— Решение этой проблемы состоит из семи задач, первое — это уличное освещение. Более четверти (27%) всех преступлений в Уральске совершено в тёмное время суток в неосвещенных местах. Второе — это поэтапное расширение сети камер видеонаблюдения Центра оперативного управления ДВД. На это потребуются деньги из местного бюджета. Цена установки дополнительно 150 камер видеонаблюдения составляет 385 миллионов тенге. Третье — это некомплект батальона ППС УВД Уральска и взвода ППС в Аксае. После прошлогодней аттестации не укомплектованы 60 должностей патрульных полицейских или 2 взвода, поэтому мной дана команда приоритетно и срочно укомплектовать в первую очередь патрульно-постовую службу.
Четвертое — это увеличение плотности патрульных нарядов на улицах областного центра и перекрытие дополнительных патрульных маршрутов за счёт вывода сотрудников аппарата ДВД на патрулирование в выходные дни, когда народ начинает гулять после рабочей недели и растёт число происшествий. Это не касается оперативных, следственных работников и криминалистов. А вот другие службы должны встряхнуться от кабинетной работы, вспомнить, что они тоже носят погоны и не терять практические навыки.
Пятое — это гибкое маневрирование патрульными нарядами исходя из оперативной обстановки. Если где-то начали грабить женщин, идущих утром на работу в 7 часов утра, следовательно, и нам надо гибко менять время работы своих патрулей в этих районах.
Шестое — это точечные массированные отработки криминогенных участков.
Седьмое – это создание новой патрульной службы по методу «универсальный полицейский». Сейчас в Павлодаре и Таразе завершается эксперимент по объединению строевых подразделений патрульной и дорожной полиции. Если сейчас УДП занимается только дорожной безопасностью, а ППС – только охраной общественного порядка и, по сути, на одной и той же улице работают два полицейских, каждый из которых закрывает глаза на нарушения, не входящие в его  компетенцию, то теперь эти объединённые силы будут реагировать на все нарушения закона на своём патрульном участке.
Результаты эксперимента будут обобщены в апреле и в мае. МВД планирует распространить этот опыт по стране. Также на отчётной встрече акима области с населением был поднят вопрос о создании конной полиции, разговор о которой идёт уже несколько лет. С учётом особенностей Уральска, множеством лесопарковых зон вдоль пойм Урала, Деркула, Чагана и в самом городе, где невозможен проезд автотранспорта, это дало бы хороший эффект для борьбы не только с грабежами, но и с хулиганством, граничащим с порезами и причинением телесных повреждений. Однако вопрос вновь в финансах: необходимо 110 миллионов тенге на создание взвода конной полиции и 60 миллионов ежегодно на его содержание.

— Как Вы считаете, что нужно предпринять, чтобы снизить в области количество случаев скотокрадства?
— Эту проблему надо разделить на две части: криминальную и некриминальную.
Начну с некриминальной части, когда скот не воруется, а попросту теряется. Наша область имеет самую протяжённую границу с Россией –1.532 километров. Зачастую скот из наших приграничных районов переходит на сопредельную территорию и становится достоянием наших соседей, которые, смекнув в чём дело, быстро продают его на сторону. Зачастую так же поступают и наши люди с приблудным скотом из России. Здесь же нельзя игнорировать и фактор поедания бесхозно бродящего скота дикими животными, есть случаи, когда скотина тонет в «сорах» и камышовых болотах. Однако результат у спохватившегося, наконец, хозяина один – скотина пропала и он идёт в полицию, прося найти то, что не видел уже полгода. Боясь быть обвинёнными в укрытии преступлений, полицейские возбуждают уголовные дела. Отсюда и рост скотокрадства в статистике. Криминальная часть этой проблемы в свою очередь тоже делится на 3 части: когда бесхозно бродящий скот воруется с вольного выпаса, когда воруется с подворий и когда разбазаривается недобросовестными пастухами. Часть украденного скота угоняется в Россию, но механизмы оперативного взаимодействия с российскими коллегами отсутствуют. Причём это обоюдно актуально как для нас, так и для россиян.
При изучении заявлений о пропажах скота порой удивляешься: в декабре-январе человек просит найти корову или лошадь, которую последний раз он видел в степи где-то в мае.
В области около 1 миллиона голов скота, к хвосту каждой лошади или коровы невозможно привязать по полицейскому. Способствовать этому могло бы электронное чипирование скота, позволяющее по GPS отслеживать его местонахождение. Сейчас это апробируется отдельными фермерами из других областей. Это очень удобно, хотя возможно и затратно. Но видимо лучше пойти на затраты стоимостью одного телёнка или жеребёнка, чем лишиться всего достояния. Естественно, полиция не собирается перекладывать весь груз проблем на людей и стоять в стороне, борьба с профессиональными скотокрадами, теми, кто нечист на руку и способствует им – наша прямая обязанность и мы будем над этим серьёзно работать.

— Назовите увеселительные заведения Уральска, которые часто фигурируют в криминальных сводках. Как Вы намерены бороться с данными заведениями?
— Наиболее криминогенными в Уральске являются следующие развлекательные заведения: ночные клубы «Оскар», «Блэк энд Уайт», «Дархан» и «Шансон», также кафе «Александр», «Шале», «Самоварчик», где в истекшем году зарегистрировано 168 заявлений граждан о правонарушениях и совершена четверть всех преступлений от краж, хулиганств и грабежей до изнасилований и убийств. Могут ли в такой обстановке чувствовать себя в безопасности люди, пришедшие справить семейное торжество или просто развлечься?
Мы приближаем патрульные наряды к этим развлекательным заведениям, но искоренить это не можем, так как всё творится внутри, куда полицейские имеют доступ уже по свершившемуся факту. Для поддержания порядка внутри – есть частная охрана. Но что зачастую творят сами охранники в своих междоусобицах, вы прекрасно знаете на примере НК «Блэк энд Уайт», когда в декабре 2011 года у администрации клуба сначала похитили сейф с выручкой, а потом в «разборках» и перестрелке покалечили девушку и иностранца.
Бороться с такими заведениями мы не имеем права, поскольку это субъекты бизнеса и предпринимательства. На прилегающей территории мы правопорядок обеспечим. А хозяева заведений  должны разобраться со своим персоналом и обеспечить порядок внутри, поскольку речь идёт о безопасности наших сограждан. Не надо видеть в людях только клиентов, готовых расстаться с содержимым своего кошелька.
А если это не получается, то тогда вместе с акимами и депутатами надо принимать меры по ограничению времени работы криминогенных злачных мест. Посмотрите, что творилось раньше в кафе «Янтарь», которое иначе как «бандитским» в городе не называли: идёшь с работы в час ночи – шум и гам, идёшь на работу в шесть утра – толпы пьяных только расползаются, дерутся между собой и пристают к окружающим. А сколько преступлений и происшествий там совершалось? Мы ставили там и пост, и ночные экипажи, но на все пьяные толпы их не хватало. Людям окружающих домов по улице Гагарина житья и прохода не было, пока не решили вопрос ребром. Кафе закрылось и сейчас там тишь да гладь.

— Соблюдение каких законов мешает полицейским оперативно и быстро раскрывать преступления?
— Наша область граничит с пятью крупнейшими регионами Российской Федерации. Взаимодействие с российскими коллегами строится на Минской Конвенции (1993 г.), принятой 20 лет назад, когда никто не предполагал, какие правовые барьеры возникнут между новыми государствами. Кишиневская Конвенция (2002 г.) позволяет нам создавать совместные следственно-оперативные группы и проводить следственные действия вместе с правоохранительными органами Азербайджана, Армении, Беларуси, Кыргызстана и Таджикистана. Но общей границы у нашей области с ними нет, а Россия Кишинёвскую Конвенцию не ратифицировала.
Поэтому для проведения следственных действий на территории России буквально в40 километрахот Уральска или в5 километрахот приграничных посёлков, мы по 3-4 месяца ожидаем разрешения и процедурные документы, делающие круг в 10 тысяч километров через Москву и Астану. А улики, добытые в нарушение этих процедур, исключаются из разряда доказательств. Как здесь вести речь о раскрытии преступлений и задержании преступников «по горячим следам», отыскании и возврате похищенного имущества и принципа неотвратимости наказания?
Например, в 2008 году в Россию угнали 97 лошадей из поселке Алмазное Чингирлауского района. Наши ребята в течение двух суток установили, кто их украл и кому продал на территории Оренбургской области. Пока мы ожидали процедурные документы, прошло четыре месяца, все лошади испарились, а, следовательно, и улики против установленных скотокрадов из России. В ноябре 2012 года россияне снова украли 34 коровы и 20 лошадей в поселке Тасмола того же Чингирлауского района. Наши сотрудники тоже установили, кто их украл из Оренбургской области и нашли шкуры забитых животных. Но без процедурных документов ни мы, ни российские коллеги оформить и закрепить это не смогли. В результате оба дела остались нераскрытыми.
Жители села Алмазное в 2008-2009 годах неоднократно были на приёмах у акима области, ответственных работников Администрации Президента РК и прямо говорили: у нас нет претензий к полиции, они своё дело сделали, но что за законы, которые нас не защищают?

— Существуют ли в Уральске криминальные сообщества (группировки)? Если да, то, как Вы намерены с ними бороться?
— Да, есть и они известны всем людям не хуже полиции. За последние пять лет в области ликвидировано 20 ОПГ и 4 банды. Осуждены и изолированы от общества 23 лидера и 54 участника ОПГ, 4 преступных авторитета, ещё 13 криминальных лидеров спешно покинули регион, опасаясь уголовного преследования. Пресечено и раскрыто 1,5 тысячи совершённых ими преступлений организованного характера, в том числе 19 фактов создания и руководства криминальными структурами, 32 убийства, 45 похищений людей, 74 разбоя, 69 фактов торговли людьми, 109 фактов наркосбыта, 223 незаконных операций с оружием, 393 случая рэкета, 317 экономических преступлений и контрабанды, 172 общеуголовных преступления. Деятельность полиции в этом направлении сконцентрирована на том, чтобы в нашей области некому было сколачивать молодёжь в ОПГ и банды, руководить ими и направлять их преступную деятельность. Пресечено влияние российского криминалитета. С оставшимися тремя группировками и их контингентом, я думаю тоже разберёмся. Ни одному бандиту я спокойной жизни не обещаю.

— Как Вы считаете, обоснованы ли слухи о том, что проституток в нашем городе «крышуют» сотрудники полиции?
— Буду честен, наверное, они имеют почву. Рынок нелегальных услуг, эксплуатирующих человеческие пороки: проституция, наркотики, азартные игры во всём мире прикрывается теми, кто должен с этим бороться. Наверное, и Уральск здесь не исключение. Выше я уже сказал, что мы будем бороться за чистоту своих рядов и с этим тоже в первую очередь. Любой человек может прийти ко мне на приём и сообщить об известных ему фактах.