Замира Космурзиева — «Я не пустое место»

Вот уже несколько дней я не могу найти себе места. Я чувствую, что что-то происходит. Изменения. Они неизбежны. Наша спокойная жизнь, которая была ценой терпению, унижениям, лжи, депрессии заканчивается.
Я поняла это, когда познакомилась с Натальей Черченко.

Ее по-всякому называют, т.е. не понимают. Даже те, кто поддерживает, считает, что зря она так подставляется.  Однако я сейчас хочу донести до вас: это не каприз, не глупый принцип, не наивность интеллигента и не манипуляция.  Это выбор человека жить в ДРУГОМ обществе. Качественно — другом.
Вначале, когда Наталья Александровна объясняла свою протестную акцию тем, что устала, я думала, что она говорит о том, что устала быть изгоем, устала доказывать правду. Сегодня я увидела, что это усталость от ВСЕЙ НАШЕЙ ОБЩЕЙ ЖИЗНИ ВО ЛЖИ. То, что она говорит правду,  уже доказано проверками, и до сих пор вузы без лицензии. Однако это ничего не изменило по отношению к ней. Почему? И мы все понимаем, почему. Потому что все эти игры с лицензией и проверки – это только видимость действия закона. И то, что преподаватель  — профессионал и честный человек, лишена права на работу, права нести студентам свои знания и личный пример, а лживая система продолжает жить как ни в чем ни бывало — это наша норма. Абсолютно патологическое стало образом нашей жизни.

Наталья Александровна это хорошо понимает. И отказывается принимать это патолологическое.

Переживая за нее, я стала предлагать ей прекратить голодовку. Заговорила о том, как ей можно зарабатывать, не рассчитывая на преподавательскую работу. Она в ответ сказала: «Мне не важны деньги. Я устала от всего этого. Я иду до конца».

— Что значит «до конца»? — спросила я.

— Я готова умереть.

Всю дорогу я шла и думала, что же в ней такого, что дает эту силу. Силу духа стоять на своем даже ценой жизни?
А дома ко мне подошла моя 9-летняя дочь и протянула листок бумаги: «Вот, я придумала, как можно помочь этой женщине», — сказала она мне. (Она была со мной на последней встрече с Натальей Александровной). На бумаге написан текст объявления: «Есть женщина, которая голодает из-за того, что ее не берут на работу. Вы можете ей помочь. Если поговорите с вузом, то сможете принести ей радость».
— Доча, это – взрослые проблемы. Зачем ты берешь на себя чужую ответственность? – начала я переживать за нее.
— Я же не пустое место, которое должно сидеть в углу и молча наблюдать, — заплакала она.

Я не изменила ни единого слова дочери. Люди, если наши дети способны на сопереживание, они молча ищут выход, ищут, как помочь, то почему это не проявляется у нас, у взрослых. Неужели с годами у нас атрофируются эти способности?
Опять же – нет. Ведь именно так, как и моя дочь, думала Наталья Александровна, когда писала письмо в Министерство образования и науки РК . «Я же не пустое место, которое должно молча наблюдать за тем, как продается образование», — объясняет она.
Наталья Черченко – одна из нас. Только она говорит правду вслух. И она уже не замолчит, пока жива. И мы все хотим в глубине души, чтобы она говорила. Для меня – это знак перемен.
С Днем Конституции нас!