Матаев назвал бывшего руководителя администрации президента заказчиком уголовного преследования

В последнем слове глава Союза журналистов Казахстана Сейтказы Матаев назвал имена заказчиков уголовного преследования.

«Среди них (преследователей Матаевых — КазТАГ) есть инициаторы преследования журналисткой семьи. Это бывший руководитель администрации президента Нигматулин, один из руководителей нацбюро по противодействию коррупции Татубаев, полуолигарх и полумедиа-магнат Клебанов, в своё время получивший израильское гражданство. Мы не раз об этом открыто писали. С их подачи началось уголовное преследование моей семьи, с их подачи разрушено здание пресс-клуба в Алматы, с их подачи парализована деятельность Союза журналистов Казахстана, с их подачи арестовано наше имущество, с их подачи мы с сыном содержимся под арестом длительное время», — заявил С.Матаев в последнем слове на суде во вторник.

При этом он отметил, что мотивами заказа является рейдерский захват активов и имущества Национального пресс-клуба.

«В чём заключается мотивы уголовного преследования семьи Матаевых? Это ограничение профессиональной деятельности, противодействие защиты свободы слова в Казахстане и гражданской активности журналистов. Инициаторы преследования прямо об этом заявить не решились, поэтому избрали другой путь. Найти экономические нарушения, заставить признаться в этой вине, а затем рейдерским способом захватить активы и имущество Национального пресс-клуба», — отметил С.Матаев.

По его словам, Н.Нигматулин открыто требовал отдать ему КазТАГ.

«Мне Нигматулин на одной из встреч в администрации президента прямо заявил: «Отдай «КазТАГ» и всё остановим. Прекратим дело и освободим от уголовной ответственности. Но при этом сообщил, что конфискуют здания в Алматы и «Дом журналистов» в Астане. Он говорил: «Подумай о детях, подумай о внучках. С чем ты оставишь их со своей несговорчивостью?». Теперь прокуратура и суд пытаются отобрать это имущество через обвинительный приговор», — сообщил С.Матаев.

Как сообщил С.Матаев, Н.Нигматулин выдвинул ему ультиматум.

«Я несколько раз встречался с Нигматулиным в присутствии главного финполовца Кожамжарова. Нигматулин выставил мне ультиматум: признать вину и пойти на сделку со следствием, подписать заявление по 65-й статье; возместить якобы нанесённый ущерб в Т600 млн и провести брифинг для прессы, где я должен был признать полностью свою вину. Я отверг ультиматум, заявив, что это значит подписать не только себе приговор, но и всей казахстанской журналистике, поставить под удар все журналистское сообщество и поставить крест на независимой журналистике», — сказал С.Матаев.

По словам С.Матаева, преследование и давление начались в январе 2016 года.

«Весь январь и февраль они требовали одного — пойти на сделку со следствием, в обмен на освобождение от уголовной ответственности, но наша семья отвергла все эти предложения, потому как мы посчитали, что сделка со следствием — это сделка с совестью. Тогда инициаторы моего преследования пошли на крайний шаг, задержав меня и поместив в изолятор временного содержания. После этого допросы продолжались по 17 часов в день. На мою защиту встала пресса, в основном зарубежная, за что я очень благодарен», — заявил он.

После первых публикаций в зарубежных СМИ, как сообщил С.Матаев, в Национальном бюро по противодействию коррупции началась паника.

«В Алматы срочно прилетел испуганный зампред нацбюро Татубаев. Этого они не ожидали и слёзно просили прекратить публикации в прессе. Я отказался, потому как это было бы профессиональное вмешательство в деятельность моих коллег и самая настоящая цензура, которая запрещена Конституцией», — отметил он.

Кроме того, С.Матаев был подвергнут пыткам.

«Чтобы ограничить моё общение с родными, меня, а затем и моего сына взяли под арест. Со мной случился гипертонический криз, и я остался без квалифицированной медицинской помощи. Следствие, прокуратура и суды намеренно ухудшали мое здоровье. Был случай, когда следователь Таубалды ворвался ко мне домой и запретил работающей «скорой» помощи экстренную госпитализацию в кардиологический центр, куда за последние девять месяцев меня доставляли несколько раз, и там не давали возможности лечиться, требовали срочной выписки, оказывали давление на врачей. Мне предстояло пройти 2 серьезные операции, что подтвердила судебно-медицинская экспертиза, которая была проведена по инициативе финансовой полиции. Но на мое лечение наложила табу антикоррупционная служба. В квалифицированной помощи отказал и председательствующий судья Акболат Курмантаев, сославшись, что нет оснований. Представители ОБСЕ назвали его решение пыткой, которая по конвенции ООН строго запрещена. В том числе и в Казахстане», — сказал С.Матаев.

По словам С.Матаева, чиновники, ставшие главными свидетелями обвинения после подписания признания по 65-й статье, давали противоречивые показания.

«По уголовному делу было опрошено порядка 300 свидетелей, и только чиновники под давлением следствия дали противоречивые показания. Это экс-руководители Комитета информации Берсебаев, Кальянбеков, Арпабаев, Казангап и Байбосынов, а также менеджер «Казахтелекома» Маханбетажиев. Кальянбекова вывели из игры, мотивируя тем, что он болен. Он по -прежнему, как мы узнали, ходит на работу, и причина здесь в другом. Сейчас он является руководителем департамента информационного обеспечения Верховного суда», — сообщил С.Матаев.

При этом он подчеркнул, что эти люди пошли на сделку с совестью.

«Все обвинения против нас построены на их показаниях, по которым они пошли на сделку со следствием, но я считаю, что они пошли на сделку со своей совестью, они оговорили меня с сыном, они оговорили своих коллег, спасая свои шкуры. Они предатели, и они поставили крест на своей репутации. Пусть об этом знает весь Казахстан», — сказал С.Матаев.

С.Матаев в очередной раз подчеркнул, что не собирается признавать вину в преступлениях, которые он не совершал.

Источник: КазТАГ