“После побега из России – эйфория, потом – боль”. Российские женщины – о своей новой жизни в Казахстане
После объявления в России «частичной мобилизации» в Казахстан поехали десятки тысяч граждан РФ. Среди них – женщины, большая часть из которых бросили дома и работу и переехали ради своих мужей, братьев и отцов. Жизнь многих россиянок уже не станет прежней: мы поговорили с пятерыми из них.
СЕВИЛЬЯ, 24 года. В России оставила цветочный бизнес. До мобилизации готовились с мужем завести ребенка. Переехали в Уральск.
Википедия говорит, что беженцы — люди, покинувшие дом из-за чрезвычайных обстоятельств (войны или стихийных бедствий). Война у нас идет, а стихийным бедствием я бы назвала наше правительство. Но нам повезло явно больше, чем людям, которые убегали от обстрелов. Когда началась война, я целый месяц пыталась прийти в себя. Потом пришло понимание, что надо уезжать. В голове был очень сырой план – сделать бизнес более автономным и уехать в Турцию к тете на ПМЖ. Но все тянулось очень долго, муж сопротивлялся — боялся уезжать от родителей. Когда я увидела новости о поправках в закон о военном положении – началась паника, и мы решили, что уедем в Беларусь или Казахстан в ближайшие пару дней. А на следующий день объявили мобилизацию. Муж впал в оцепенение, я – в панику, свекровь со свекром ставили ультиматумы, чтобы мы остались, но мы выехали спустя два дня.
На улице тяжело было дышать. Любимый город стал не серым, а черным. Чувства были разными – ненависть ко всем, кто причастен к этому или поддерживает. Злость на себя и мужа, что не решились уехать раньше. Ко дню отъезда я не спала и почти не ела двое суток. Тогда я впервые огрызнулась на свекровь и свекра и впервые поставила любимого человека перед тяжелым выбором — мы или они.
Муж ничего не понимал и закрывался в себе, родители мужа запугивали вечными вокзалами, тюрьмой и жизнью в нищете. Муж говорил, что не хочет, чтобы я жила хуже, на себя же ему было плевать. А я четко понимала — оставаться дальше, значит, рыть могилу самим себе. Мы очень много говорили о планах, дальнейшей жизни, судьбе России, беспощадной войне. К утру 23 сентября мы пришли к единому мнению, и с тех пор ссор не было, только поддержка. В этой ситуации я открыла своего мужчину с новой стороны. Отношения стали лучше, мы много разговариваем, больше гуляем и в целом смотрим в одну сторону. Мы словно прошли проверку на прочность.
Меня преследовали страх и непонимание, как мы могли докатиться до такого.
Мы нагуглили КПП «Маштаково», навигатор обещал, что проехать границу можно будет за пару часов, поэтому о запасах еды и воды мы даже не подумали. Пересекать пришлось пешком, вдвоем с мужем. Так страшно мне не было никогда. Я все еще не могла ни есть, ни спать. Нам показали дорогу на КПП «Теплое», было темно, мы боялись упустить момент, заблудиться, нарваться на кого-нибудь. На “Теплом” стало чуть легче, пробка оказалась меньше в 10 раз — всего 3 км. Но тут мы узнали, что раньше, чем через двое суток, мы не пройдем. В очереди нагнеталась обстановка, распространялись слухи про закрытие. Сильный ветер и дождь, зубы стучат, пальцы не слушаются: вдруг не пропустят? Что будет после границы, волновало меньше всего. Я была уверена, что мы сможем справиться с любыми трудностями, только бы смогли покинуть РФ. Когда я увидела волонтеров со стороны Казахстана, которые пересекали границу с водой и едой, только бы помочь таким, как мы, я разрыдалась. Меня переполняли благодарность и надежда. Ближайшим городом к границе был Уральск. Мы решили здесь и остаться. Встретили нас тепло, сначала на границе — волонтеры. Спрашивали о самочувствии, не голодны ли мы, посадили в машину греться и отвезли в город. Там помогли найти ночлег, поменять деньги. Все люди, которых мы встречали, были очень отзывчивыми и заботливыми. Нас накормили, обогрели, помогли вылечиться, сделать необходимые документы, найти постоянное жилье. Одна семья даже приютила нас у себя, чтобы мы могли выздороветь в комфортных условиях. Я планирую при первой возможности отправить всем, чьи контакты у меня остались, благодарности.
Казахстанцы другие. Не озлобленные, гостеприимные, открытые. Здесь никто не смотрит ни на цвет кожи, ни на размер кошелька, только на то, какой ты человек и как поступаешь. После границы нас определили в детский лагерь «Атамекен», муж заболел ангиной, температура была под 40 и не сбивалась. Лекарств не было, вызвали «скорую», там сказали, что выписать лекарства не могут. Выздоравливать в холодном «Атамекене» было нереально, и я кинула клич в Телеграм, чтобы срочно найти квартиру. Мы готовы были заплатить любую сумму. Откликнулась семья, и мы поехали к ним. Брать деньги они отказались, сказали, что обидятся. Я купила фрукты, сладости — за это меня поругали, по-доброму, конечно, чтобы мы не растрачивали свои деньги. Жили мы во второй комнате двухкомнатной квартиры, а сами хозяева — девушка Надя с мужем и ребенком — ютились в детской. Нам же досталась комната побольше. Было очень неловко, но нас убедили, что им так комфортно. Прожили мы у них 3 дня, муж выздоровел, и мы успели за это время найти жилье. Теперь мы хотим остаться в Уральске минимум на год. Город этот очень понравился, он уютный. Решили открывать здесь бизнес, снова цветочный.
АЛЕКСАНДРА, 31 год, в России оставила семейный хобби-центр. Переехали в Караганду с супругом и дочкой.
Моего брата забрали на войну. Я плакала целую неделю. Иногда он звонит, но где находится, не говорит – либо не знает сам, либо запрещено говорить. Муж сказал – “ты его уговаривала ехать с нами, но он не захотел, это его выбор, успокойся”. Но это так просто не работает же.
У нашей семьи было три попытки уехать. Первый раз – на тридцатом километре, и дочке стало плохо. Мы вернулись на два дня. Потом была вторая попытка – мы решили ехать двумя машинами – брат моего супруга с женой и ее брат. Приехали на КПП «Озинки», там люди уже стояли по трое суток. До границы не доехали, долго решали, что делать… и не придумали ничего умнее, как вернуться домой. Там мы сильно поругались с мужем. Я не могла ему простить, что мы вернулись в самое небезопасное место, где точно его могут найти военкомы.
Я потеряла точку опоры тогда, думала, что больше не смогу положиться на супруга.
В результате помирились и поехали еще раз. Прошли границу за час. Вещей было много, погранцы посмеивались — “Вы, что, переезжаете?”. У мужа спросили внутренний паспорт, проверяли печать, военнообязанный он или нет.
Сначала мы говорили дочке, что едем в путешествие. Чтобы она друзьям так и говорила. Позже объяснили, что находиться в России небезопасно, что нам нужно уехать. Что новое место тоже хорошее, интересное, веселое. Первый город, который мы посетили, был Костанай. Мы искали жилье и дважды попали на мошенников. Деньги не переводили, но потратили время. Потом нам написала девушка, что может у себя принять. Согласились, других вариантов просто не было… Приняли нас очень хорошо. Накормили, напоили, мы помылись, поспали, наконец-то, не в машине. Гостеприимные люди. Уговаривали остаться насовсем. Но нам нужно было доехать до Караганды, там были наши друзья. Там мы сняли дом за приемлемую цену у семьи казахов. Встретили как своих родственников! Они живут ниже этажом, у них три мальчика, чему дочка очень обрадовалась, играют вместе почти каждый вечер. А с родителями мы общаемся. Возили нас в гости к своим родственникам на бешбармак и шашлыки. Не могу описать словами, как тронуло их теплое отношение.
Самое сложное – найти работу, которая бы нравилась и где платили бы более-менее хорошо. Нехватка денег пугает. Сложно без животных, которых пришлось оставить в России. Сложно без своего родного «гнездышка» — дома. Дочке сложно без привычной школы. Мужу сложно, что теперь ответственности за все больше. А мне лично просто грустно от бессилия изменить ситуацию, происходящую дома.
ЕВГЕНИЯ, 24 года, участковый врач-терапевт, уехала вместе с женихом
в Костанай.
Месяц назад я выпустилась из университета и погрузилась в работу в поликлинике. Работать было очень тяжело, по 40 человек в день без медсестры, боялась, что морально с этим не справлюсь. Планировала отработать три года и потом поступать в ординатуру. Решение уехать было принято спонтанно. Моему жениху 25 лет, категория годности А. Он уволился с работы, предупредил родителей, чтобы не брали повестку. Сначала хотели отправить его к родственникам в деревню, но знакомый как раз в это время успешно пересек границу с Казахстаном. У меня в Казахстане есть дальние родственники, с которыми я никогда не общалась. Связались с ними, поговорили, решили ехать.
Собирая вещи, я никак не могла поверить, что мы действительно уезжаем. Моей мечтой всегда было жить рядом с родителями, квартиры у нас в соседних домах, я только устроилась по специальности, жизнь налаживалась. И пришлось все бросить, уезжать в неизвестность. Жених по этому поводу не переживал, воспринимал все как приключение, а я не могла успокоиться, обдумывая все риски. Очень тяжело было прощаться с мамой, но она поддержала наш отъезд и сказала, что ей будет спокойно, если мы будем в безопасности. Женщин-медиков обещали не призывать, но думаю, все уже убедились, что обещаниям в нашей стране верить нельзя.
Я плакала всю дорогу.
До границы нас остановил автомобиль ФСБ. У жениха проверили документы, видимо, искали по базе. Пропустили. После этого уже было не так страшно, видимо, на тот момент его не было в списках. На автомобиле мы доехали до КПП «Мариинский». Стояли в пробке 18 часов. Успешно пересекли границу, российские пограничники над нами поиздевались, спрашивали, мол, куда бежите. Когда оказались в Казахстане, от души отлегло: жених теперь в безопасности, а это главное. Больше всего мы боялись, что не успеем переехать, границы закроют.
В Костанае мы отправились в банк. Там нам предложила помощь местная женщина – Галия. Она показала, где находятся ближайшие обменники, нашла самый оптимальный курс, сказала, где лучше купить сим-карту. Благодаря ее помощи мы смогли обменять рубли по самому выгодному на тот момент курсу, но это еще не все. Галия сделала нам страховку на автомобиль с огромной скидкой, накормила, напоила, отогрела (до этого мы жили в машине несколько дней). Зашла на сайты аренды жилья, сама позвонила арендодателям, нашла нам номер в отеле и забронировала. Галия, добрая душа, огромное спасибо Вам за теплое отношение, бескорыстную помощь, для нас знакомство со страной началось именно с Вас! Мы не ожидали такого доброго отношения к себе. До сих пор Галия созванивается с нами и спрашивает, как у нас дела, помогает с возникающими проблемами. В первый день нашего пребывания в Костанае очень много местных жителей подходили к нам, спрашивали, всё ли у нас есть, предлагали ночлег в своих домах. Я была растрогана до слез. За всю жизнь я не видела столько добра от совершенно незнакомых людей.
Родственники тоже встретили нас очень душевно. За пять дней у них мы отдохнули, отогрелись, смогли составить планы на будущее. Очень жаль, что раньше мы даже не были знакомы. Кажется, мы знали друг друга всю жизнь, так сроднились за эти короткие несколько дней.
Я очень сильно скучаю по дому. Каждый день меня грызет червь сомнения, правильно ли я поступила, что уехала, но я стараюсь об этом не думать. Жених был в зоне риска, а теперь ему ничего не угрожает. Он устроился на работу, получил РВП, ему все нравится. У меня остался огромный долг Минздраву за то, что не отработала по договору целевое обучение. Меня очень беспокоит, что я не смогу выплатить его за выделенные полгода. Надеюсь устроиться здесь в поликлинику и накопить необходимую сумму. Я не знаю, наступит ли когда-нибудь такое время, когда мы сможем безопасно вернуться домой. Но очень на это надеюсь. Мы уехали не по собственной воле, а вынужденно. Может, и правы были пограничники, мы убежали от того, на что не можем повлиять.
ЕВГЕНИЯ, 28 лет, работала в IT-компании, пока не переехала в Астану вслед за мужем. Евгению уволили, вместо перевода на «удаленку».
У нас с мужем один взгляд на ситуацию: в 21 веке не должно быть вооруженных конфликтов, война должна остаться в прошлом. Муж уехал раньше меня, а я задержалась из-за работы. Меня должны были перевести на «удаленку», но в итоге уволили. Все время до отъезда я периодически впадала в панику: очень боялась не успеть выехать и из-за возможности ядерной войны. Я мало спала, и мне было безумно грустно оставлять своих знакомых и подруг, потому что я работала в окружении прекрасных людей, большинство из которых разделяют мое отношение к происходящему, их поддержка и внимание придавали мне сил. С мужем тоже разделяли одну позицию, старались поддерживать друг друга в разлуке. Иногда я паниковала, а он грозился приехать и помочь мне, и я тут же приходила в себя, потому что понимала, что этого нельзя допустить.
Мы хотели уехать еще в марте, но сильно паниковали по этому поводу, сложно было все разом бросить. Мы решили действовать маленькими шажками, к тому же мы еще не были расписаны. Летом напряжение спало, и планы слегка поменялись, но после объявления мобилизации мы твердо решили, что с отъездом нельзя медлить. Все, что успел сделать муж, — договориться об «удаленке», как и его коллеги. В итоге половиной офиса они переехали, а директор их поддержал. Мне пришлось собирать весь дом и делать остаточные документы на кота.
До Астаны я ехала прямым автобусным рейсом из Тюмени. До границы было волнительно, но не тревожно, автобус был наполнен наполовину, все попутчики находились в приподнятом настроении. Подъехали к границе часов в 12 ночи и очень быстро прошли. Так как я ехала 7 октября, в этот момент на КПП не было очереди.
На границе осталось только чувство усталости, а после прохождения — внутреннее ликование «неужели я выбралась!».
В Астане все вокруг казалось знакомым — многоэтажки, природа. Три дня я просто отсыпалась, были приступы паники и кошмары, как будто психика срочно перерабатывала всё, что я переживала две недели, пока собирала вещи. Я не первый раз переезжаю, но здесь, в Астане, у меня нет близко знакомых людей. Я сидела в чатике релоканток, познакомилась с прекрасной девушкой, мы встретились, выпили кофе, гуляли по парку, делясь своими переживаниями – в основном, о том, что пережили за этот месяц. Казахи — такие же люди, как и везде, я не нашла особых различий. Только заметила, что они очень любят петь — в Астане много караоке-баров.
Я стараюсь не думать о возвращении, потому что испытываю много разных чувств: от грусти и боли до злости. Для нас самое главное — это мирное сосуществование с другими государствами и возможность развития в своей стране. И пока сложно поверить в то, что в ближайшее время произойдет что-то позитивное, что способствует возвращению россиян — вводятся законы, запреты, которые меняют нормальный уклад жизни… Я не чувствую себя беженкой, может, потому, что не военнообязанная, может, потому, что давно хотела уехать из страны, а может, потому, что мое место жительства не находилось на территории вооруженного конфликта. Мы вынужденно ускорили переезд, но выбрали этот путь сами. Я думаю, что самое сложное в эмиграции — ощущение себя не на своем месте, особенно, когда эмиграция вынужденная, когда потерян комфорт жизни в собственной квартире, когда не было времени накопить достаточно средств, сделать визу.
ЮЛЯ, 29 лет, работала помощником руководителя завода. Приехала с мужем и четырехлетним сыном. Была уволена с работы, так как руководство приняло решение не давать возможности никому из сотрудников работать удаленно.
Я хотела уехать еще в феврале, пыталась убедить мужа, но тот отказывался. После объявления мобилизации было решено, что пора. Стало понятно, что президент будет добиваться мнимой победы любой ценой. Это было как побег, мы очень боялись закрытия границ, начали приходить первые отказы в выезде. Мы собрали вещи за 3 часа! Муж менял колодки на автомобиле и переобувал колеса на зимнюю резину, а я судорожно бросала все теплые вещи в чемодан. Ребенок в это время собирал любимые книги и коллекцию супергероев. Конфликты есть, потому что мужу есть что терять, у него очень хорошая работа, коллектив, должность и социальный статус. Муж живет с желанием вернуться обратно, а у меня этого нет.
Я не вижу в России будущего, это мнимый комфорт сейчас и большие проблемы в будущем для сына.
Мы не можем договориться о совместном будущем.
Дорога была сложная. Мы ехали на машине до границы сутки и еще сутки стояли на пункте пропуска. Сын перенес дорогу на удивление хорошо, для него это отпуск, приключение, он рад не ходить в садик. Мы познакомились с большим количеством прекрасных людей, молодых, талантливых, образованных и красивых. Все друг другу помогали. Со многими до сих держим связь. Российские пограничники были серьезными и хладнокровными. А вот на казахской стороне люди были мягче, улыбались, разговаривали с нами, хотя сами работали на износ, спали по 2 часа, по очереди, сменяя друг друга. Мыслей не было никаких. Мы просто были рады, что покинули Россию.
Местные встретили нас хорошо. Нас пропустили в банке без очереди, когда узнали, что мы только с дороги и проехали две тысячи километров. Нам предлагали на ночь приехать в квартиру, пока не найдем себе жилье, давали советы. Сначала – эйфория, что нам больше ничего не угрожает, потом – боль от осознания, что ты одинокий, что у тебя нет дома, родителей и друзей здесь. И так до сих пор – качели.
Алена Агаджикова
