«Недовольные моими решениями были, недоброжелателей не было» — экс-аким ЗКО рассказал, чего ему не хватило во время руководства областью

Гали Искалиев ответил на вопросы главного редактора «Уральской недели». Это было запланированное месяц назад интервью, и стремительно случившаяся смена акима области вполне могла стать оправданием тому, чтобы оно не состоялось. Но Гали Нажмеденович сам напомнил о своем обещании интервью и пришел на встречу буквально перед своим отъездом из города. Есть чувство, что ему важно, чтобы мы, западноказахстанцы, соединили линиями все точки из его действий как акима и увидели больше, чем мы видим.

— Я спрошу вас сначала о самом насущном сейчас для нас, населения, на фоне того, что происходит в Экибастузе. После вашего ухода наши тепловые сети, котельная и в целом вся наша «коммуналка» не обрушатся? В свой последний рабочий день, я знаю, вы были на ТЭЦ.

— Да, было поручение президента, и я еще раз побывал там, осмотрел. Еще комиссия на ТЭЦ приедет. Ситуация на сегодня лучше, чем была. ТЭЦ в коммунальной собственности и всегда была под контролем государства. Текущее состояние газотурбин хорошее, но есть водогрейные котлы, вот они достаточно старые. Их отремонтировали, руководство ТЭЦ заверило, что повода для беспокойства нет. ТЭЦ встает на ноги. Они уже сами закрывают свой ежегодный долг перед газовиками. Большая работа ими сделана по снижению потерь тепла на трассах — это большая системная работа. Они закрывали теплотрассы, установили отдельные механизмы, которые регулируют подачу тепла в микрорайоны, т.е. лишнее тепло не давать. Уменьшили потери — уменьшили расходы. Они хотят подать заявку на повышение тарифов – на 50% примерно. Думаю, сейчас Комитет по регулированию естественных монополий уже будет по-другому смотреть на заявки тепловиков-монополистов. И общество тоже понимает, что лучше чуть больше платить, чем рисковать остаться без тепла и воды.

— Износ оборудования сетей «Жайыктеплоэнерго» уменьшился за время вашей работы?

— Износ оборудования по выработке электроэнергии уменьшился, и на теплотрассах — тоже. Нового много не строили. Мы сделали хороший капитальный ремонт. Когда говорят, что износ 60-70%, то это нормально, есть же сроки службы оборудования, и 30-40% работы они еще прослужат. На самой ТЭЦ износ котлов очень большой. Если «Жайыктеплоэнерго» не получит такие тарифы, которые ему нужны, они не смогут поменять эти котлы. Само здание ТЭЦ в плохом состоянии, надо делать реконструкцию корпуса, но это среднесрочная задача. Надеюсь, новый аким поддержит строительство новой ТЭЦ. Надо ставить вопрос о новой ТЭЦ, новых генераторах, новых котлах. Но это уже серьезные деньги.

— Вы произвели летом нетипичное, скажем так, назначение на должность генерального директора АО «Жайыктеплоэнерго». Назначили человека, который начинал там рабочим, мастером участка, то есть прошел все ступени карьеры, он профессионал. А до этого управлять приходили чиновники управлений. Это было ваше осознанное действие?

— Это предложение бывшего директора Мусина. Я изучил биографию этого человека. Увидел, что он полностью владеет ситуацией. Техническая грамотность очень важна. Немного у нас технарей, и он молодой, готов работать на перспективу, себя показать.

Что касается остальных стратегических коммунальных предприятий, то скажу о нашей Региональной электросетевой компании – РЭК. Очень важно, чтобы население это знало. У РЭК износ сетей и оборудования — 80%. Есть еще несколько регионов с такой ситуацией. Проблема была в том, что ее отдали частной компании, которая не имела отношения к энергетике. У нас определенное время заняла работа по возврату компании в коммунальную собственность. То, что сейчас планируется по другим монополистам в стране, мы два года назад начали делать.

— Но я помню ваши слова о том, что государство — плохой управленец.

— Я до сих пор так думаю, но надо все права и обязательства в договоре управления прописывать правильно.

— То есть государство должно качественно регулировать…

— Рычаги надо оставить за государством. Когда РЭК отдали частной компании в доверительное управление, там договор был ни о чем, всего на несколько страниц. Никаких сроков, инвестиций, ответственности. Когда мы в свое время акимат Астаны на такси пересаживали, договор был на 88 страницах, там шаг влево, шаг вправо — все было расписано. Для этого надо хороших профессионалов иметь, кто сможет всё учесть в договоре. По РЭК еще был долг перед государством, который тянулся с советских времен, больше 4 миллиардов тенге. Первый вице-премьер поддержал, списали долг области перед Минфином, и мы с этой частной компанией полтора года обсуждали, и договорились, что они вернут нам РЭК в коммунальную собственность. Год назад это произошло, и у нас появилась возможность как-то помогать РЭКу. И мы включили их в план поддержки из республиканского бюджета.

— Но вы все-таки полагаете, что коммунальные предприятия должны перейти в частные руки?

— По хорошему – да. Честно говоря, у акима области не должна голова болеть о том, есть в сетях тепло или нет. Это ответственность самой компании, у них большая структура. А акимат должен стратегические решения принимать через наблюдательные советы. У нас, к сожалению, аким должен отвечать за тепло, воду, из-за этого эффективность снижается, потому что распыляешься.

Теперь о проблеме по ТОО «Батыс Энергоресурсы». Это структура, которая отвечает за снабжение электроэнергией потребителей и оплату за неё энергостанциям. При этом есть ещё несколько похожих ТОО-шек, которые фактически ничего не делают, но большие деньги имеют, это такие «присоски». Там есть и местные люди, и иногородние. Они берут электроэнергию, условно по 20 тенге, продают по 30 тенге юридическим лицам и бюджетным организациям.

— А почему этим потребителям не брать у «БЭРа»?

— Потому что у «БЭРа» электроэнергия дороже, так как фактически «БЭР» субсидирует тариф для населения, с которым другие ТОО не хотят работать. Это годами копившаяся проблема, которую надо было решать, а именно – выравнивать тарифы всех категорий потребителей. Иначе можно остаться без электроэнергии. Три года назад некоторые газотурбинные станции отказывались отпускать электроэнергию «БЭРу», так как «БЭР» не могло вовремя платить. Долг превышал 1,5 млрд тенге. Эту проблему мы решили, сейчас у «БЭРа» нет долгов перед газотурбинными станциями. И это позволяет им стабильно работать на рынке электроэнергии.

ТОО «Батыс су арнасы» тоже было в доверительном управлении у частной компании, но там легче была ситуация, чем с РЭКом. Там тоже были системные решения приняты. Мы снизили забор воды с Урала на 20%, перешли на подземный водозабор, наладили учёт потребления воды. И оно по качеству лучше. Много канализационных труб заменили, но проблемы еще остаются, на самой станции надо менять насосы и фильтры. Эту задачу тоже включили в комплексный план развития области. Это системные решения, населению они не видны, но по факту они работают.

— Говоря о неизбежно необходимом повышении тарифов на услуги коммунальных монополистов, вы не можете не брать в расчет низкую покупательскую способность населения. Это ведь тоже задача акима, любого, — повышение благосостояния населения.

— Это самая важная и очень сложная задача любого акима. Мы сделали акцент на село, которое обеспечивает город продовольствием. В сельском хозяйстве объём валового продукта за 3 года увеличился на 105 млрд тенге, почти на 60%, а есть еще и неучтенные доходы. Поголовье КРС выросло на 20%, лошадей — на 30%, посевные площади — на 8,5%. Это хороший рост. Этот рост — результат системных решений по уменьшению неиспользуемых земель и обеспечению села водой. Мы чистили каналы, старички, трем районам купили технику, чтобы они копали хранилища для воды, из Караганды привезли земснаряд, чтобы сохранить талую воду. За последние два года ситуация с водой в Казталовском и Жангалинском районах стала лучше, чем была до этого. Тогда деньги каждый год выделяли, а проблема оставалась. Мы подняли архивы и пошли в правительство. Когда правильно обосновываешь, правительство тебя поддерживает. Нам в два с лишним раза увеличили финансирование, и мы увеличили объем воды, она появилась там, где ее 15-20 лет не было. Акцент был на село, чтобы удержать население на селе. Для этого мы переместили акцент на сельскую инфраструктуру – строительство водопроводов и газопроводов. Две программы для села полтора года назад утвердили: «молочный» пояс и «зеленый» пояс.

Начали восстанавливать яблочные сады, чтобы люди оставались на селе. Есть положительный сдвиг. Недавно был в Большом Чагане, там почти на 20% больше стало молодежи, так как город рядом и есть работа на селе.

Доходы населения надо поднимать через занятие бизнесом. А с другой стороны — надо оптимизировать штаты государственных и гражданских служащих. Государство содержит в бюджетных и квазибюджетных организациях много лишних людей. У них вроде бы есть доход, но он маленький. Моим требованием к руководителям управлений было — или увеличиваете доходность, или сокращаете бюджет. Управление спорта показало, что можно сделать, – они за 2 года сократили людей, не имеющих отношения к спорту — лишних директоров, друзей, родственников. Порядка 200 человек таким образом сократили и сэкономили 200 миллионов тенге. Эти деньги теперь идут на тренеров, экипировку и т.д. И дают свои результаты. Поэтому сокращать подконтрольные акимату штаты и стимулировать этих людей на переход в бизнес — это тоже один из путей повышения доходности населения. В некоторых колледжах — по семь заместителей, один из них — по стратегическому развитию! Оставлять тех, кто достойно работает, повышать им зарплату. Те же тренеры получали по 80 000, сейчас — по 130 000 тенге.

— Вы хотите сказать, что вам удалось уменьшить коррупционные схемы в бюджетных учреждениях?

— Я не делал анализ, какие были схемы, и как они сейчас работают. Своим подчиненным всегда говорил — работайте честно, и тогда вы не будете подвергаться рискам. Когда ты никому не должен — легче работать. За три года осудили тех, кто мне непосредственного подчинялся, лишь одного начальника управления здравоохранения. Но у меня есть определенные сомнения, что там был коррупционный случай. Этот человек не был способен на коррупцию.

— Это очень непростой работой было — подбирать кадры на ключевые должности?

— Это было большой проблемой. Я начал поднимать местную молодежь до 40 лет. Человек 60 я назначил таких местных. Если они научатся работать в условиях честности — это хорошо для нового акима области. Сейчас зарплату им подняли. Найти хорошие кадры — проблема и сейчас.

— Кто ваши недоброжелатели? Я не имею в виду открытых, их можно уважать как оппонентов. Чем вы их не устраивали, как думаете?

— Недовольные моими решениями были, это нормально. Недоброжелателей не было.

— О чем сожалеете из того, что хотели сделать, но не успели? Что бы вы хотели, чтобы новый аким продолжил из начатого вами, запланированного?

— То, что новый аким местный, — для региона большой плюс. Бюджет у области хороший, цифры 23-25 года еще обсуждаются, но сам текущий бюджет вырос на 60% с 2019-го года. Бюджет развития увеличился на 75% . Это без денег на социально-инфраструктурные проекты от Карачаганака, там 192 млн долларов США дополнительно будет выделено. Часть уйдет на республиканские дороги — оренбургское направление, 50 млн долларов США пойдут на развитие Бурлинского района. Это очень важно. Бурлинцы мне говорили – «мы газовая столица, а у нас ничего нет». Важно, чтобы местная общественность определилась, что им там нужно. Около 59 млн долларов США пойдут на модернизацию медицинской сети региона. В прошлом году был сделан большой анализ медицинской сети области, утвердили план её модернизации, я показал его министру и премьер-министру, и за счет социальных денег КПО его утвердили. У сельских жителей появится возможность получать больший спектр медуслуг на месте. Надо добиться от ФОМС разрешения врачам на местах выполнять ряд хирургических операций, иначе мы потеряем врачей. Это тоже бюджет развития.

— Есть у нас у всех устойчивое мнение, что наш бюджет — в положении Золушки перед правительством, что нас обходят при дележке республиканского бюджета…

— Это ошибочное мнение. Надо считать на душу населения. По этому показателю бюджет Уральска был где-то на седьмом месте среди других городов. Проблема в том, что этих средств недостаточно, город растёт с каждым годом.

С Нариманом Турегалиевичем, конечно, встретимся, я готов максимально помогать. Есть незаконченные проекты. Например, по цифровизации процесса строительства. У нас до 200 проектов в год, в среднем, реализуется, а в управлениях 3-4 человека, которые за это отвечают, они физически не успевают всё контролировать. Если новый аким поддержит оцифровку контроля строительства, это упростит мониторинг и увеличит ответственность подрядчиков и технадзора. И важно оцифровать координаты всех земельных и дачных участков. Эту работу начали, надо до 200 млн тенге найти. Оцифровать земельные отношения, чтобы исключить коррупционный фактор, — это то, что я не успел закончить.

— Что вам мешало сделать все, что вы хотели?

– У всех акимов, думаю, есть сложности в обеспечении качественного контроля проектов и процессов в условиях недостатка инструментов. Это то, о чём президент неоднократно говорил. Надо системно менять отношения регионов и центра – больше прав отдавать местным властям, причём не только исполнительной власти, но и представительной, то есть маслихатам.

Например, право требовать от бизнеса оплачивать налог в местный бюджет, то есть там, где он зарабатывает доход. Мы теряем 10-12 млрд тенге в год, как минимум, потому что нацкомпании и подрядчики КПО не платят налоги в наш бюджет. И у нас нет юридических возможностей потребовать – или плати здесь налоги, или мы тебе, образно говоря, свет отключим.

Или вот, до 200 проектов мы строим в области, и не можем быстро наказать подрядчика. Не выполняешь условия договора – на второй день «до свидания». Сегодня же обязательно надо выждать какой-то период, судиться. Вот вы про отца спрашивали. Недавно нашёл постановление акимата области 1992 года по строительству врачебного диагностического центра. На одной странице расписано, кто будет делать ПСД, кто — СМР, кто оборудование купит, от начала до завершения. То есть раньше у руководителя области была возможность управлять процессом. Я не говорю, что так правильно, это не рыночные отношения, конечно же. Но где-то середину надо найти. Сейчас некоторые компании выигрывают тендеры, имея накрученные показатели, и потом отдают проект в субподряд местной компании. Понятно, что качество объекта не будет хорошим, и страдает население. В то же время мы требуем с начальников управлений – строй, осваивай в срок, качественно. Это отсутствие рычагов и инструментов создает сложности в работе местной исполнительной власти.

Представительным органам также надо дать возможность регулировать какие-то вопросы областного уровня. Да, мы унитарное государство. Но у каждого региона есть свои особенности, и можно было бы какие-то решения передать представительным органам. Хотя бы вот решение проблемы со скотом, который выходит ночью на дороги. Я вот рассказывал министру МВД про опыт в Сингапуре. Там был издан приказ – корову, если находили на дорогах, полиция держала один день, и, если хозяин не находился, её резали и мясо сдавали в детский дом. Через две недели все коровы пропали с дорог. А по нашей норме мы должны скотину шесть месяцев содержать. По цене содержания там уже две коровы выйдет. Я предложил принять на местном уровне такую норму – держать коров день-два, если хозяин не объявляется, они забиваются, а деньги пусть лежат шесть месяцев на счёте в банке. Если хозяин докажет, что это его собственность, эти деньги он получит. Это вопрос местного характера, если депутаты и общественный совет поддержат, то почему такой норме не быть? Таких инструментов не хватает региональным властям.

— Я ни разу не услышала о подозрениях вас в коррупционных схемах, общее мнение – вы порядочный человек. Но мягкий, недостаточно жесткий.

— У меня стиль такой, я не могу поменять характер. Привык работать другими рычагами. Если что-то не работает, есть финансовые рычаги, есть юридические рычаги. Если человек не справляется, я не критикую его прилюдно. На госслужбе трудно работать, они и так ограничивают себя в чем-то. В кабинете, когда нет посторонних, я ругаю. На совещании старался не ругать. Просто есть порядок — выговор, строгий выговор, увольнение. По нему и шли, если человек не справился и не хочет освобождать должность. В основном, люди соглашаются, когда объясняешь им их промахи, слабые места, и они сами уходят. Это прагматичный стиль.

— Еще один упрек вам — что вы не смогли противостоять местному олигархату, что вы с ним слились. В частности, что в конфликте ТОО «Кублей» с Ирменовым вы определенно были на стороне Ирменова.

— Я как аким области не имел права высказываться, потому что шел суд. Суд принял решение искать компромисс. И это правильно. Все стороны в чем-то неправы. Проблем с санзоной по всему Казахстану достаточно. Таких споров очень много.

У меня как акима области была цель — поддержать обе стороны. Застройщик мне неинтересен, мне важны люди, которые оплатили деньги за жилье, и производственный объект, который дает рабочие места и приносит доходы. У меня была задача — найти баланс и для завода, и для жильцов. К застройщику у меня тоже есть вопросы — почему он принимал деньги, не имея на то права?

— Все-таки в городе много объектов, построенных в обход согласований и разрешений, где попало.

— Такие объекты в городе есть. Никто из владельцев этим правилам внимания не придавал. Кто понимал их значение, заказывали замеры, санзону регулировали. Технологии меняются – запахопоглощающие, шумозащитные и т.д.

— А если по букве закона, и пусть Ирменов сносит дома и выплачивает людям их деньги с компенсацией. Такой вариант вы рассматривали?

— Такого решения суда не было.

— Не могу не спросить про судьбу газохимического проекта на Карачаганаке. Недавно было сообщение о вложении компанией КПО более 700 млн долларов в развитие газового проекта, но это ведь не газохимический комплекс. А что с поручением правительства подготовить начало реализации газохимического комплекса?

— Этот вопрос сейчас активно обсуждается, и это тоже одна из реформ президента. Мы регион, который дает до 35% газа, и в то же время не имеем объёма газа для привлечения инвестиций. На наши запросы компания «КазТрансГаз» тогда говорила: «Извини, нам надо через экспорт покрывать убытки внутри страны».

Наша зависимость от Карачаганакского проекта очень большая. Если раньше АО «КазТрансГаз» было нацелено на экспорт газа, то теперь — на обеспечение газом местного производства, и потом только экспорт. А проект КПО на 700 млн $ — это очистка газа, потом его все равно надо перерабатывать. Но после января всё поменялось. Было дано поручение президента — проработать обеспечение газом казахстанского производства. Летом мы заключили с Министерством энергетики и компанией «Qazaq gas» меморандум о поставке для ЗКО дополнительных 2,2 млрд куб.м газа в год с 2025 года. Это позволяет нам начать переговоры с потенциальными инвесторами по газохимии.

— О событиях в январе. Думаю, что для вас тоже это было жестко. С вашего места как это все было?

— Два дня были очень сложными – 4 и 5 января, потом на стабилизацию пошло. Много факторов сыграло на то, что удалось избежать жёстких действий. Надо было понять, что происходит, нужна была пауза. Поговорил с активистами от митингующих, пошли на определённые уступки им — интернет открыть, юрты поставить, не мешать организации питания и др. И это помогло. Всегда говорю, у нас в Уральске у людей высокий уровень культуры и понимание последствий кризисной ситуации. Проблемы надо решать в спокойной обстановке.

Решения принимали вместе с руководителями правоохранительных органов. Это тоже большой плюс, что у нас есть взаимопонимание с ними.

— Они требовали от вас большей жесткости?

— Там же комендантский час ввели, и решения принимал уже начальник ДВД области. Понятно, что он советовался со мной, с прокурором. Окончательные решения он как комендант принимал, я считаю, очень правильные, они позволили нам стабилизировать ситуацию. Задержания были, но потом всех выпустили. Это наши земляки, наши жители.

— В ночь с 4-го на 5-е я видела группировку людей, которые точно были не мирными протестующими, и они настраивали людей рядом на штурм здания акимата области.

— Полиция была внутри акимата, не допустили бы их в здание. Их снаружи мало было, чтобы не обострять ситуацию. Нервы и у полиции могут не выдержать. Ситуация же непонятная была. Провокации были и в социальных сетях. Тех, кто преднамеренно действовал на обострение ситуации, их не смогли задержать. Были люди, которых никто не смог потом распознать.

Сохранить спокойствие в регионе усилиями народа и госорганов – это задача номер один, потому что ситуация вокруг неспокойная. Каждый должен за своих людей переживать, нести ответственность и понимать в целом, что происходит не внутри нашего региона, а вокруг страны.

— Как вы восприняли то, что вас не переназначили?

— Мы политические служащие, если такое решение принято, так и должно быть, обсуждать не приходится. Но все к лучшему.

— Ваше ближайшее будущее – на госслужбе?

— Необязательно. 13 лет на госслужбе – много все-таки. Это работа не с 8 до 6-ти, а круглые сутки при всегда включенном телефоне. Нужно всегда быть готовым реагировать. Но, в любом случае, если будет предложение работать на государственной службе — я приму.

— Бакытжан Базарбек заявил, что вы добиваетесь места в сенате.

— Можно что угодно говорить, конечно. Сенат – это законотворческая деятельность, там больше надо быть сильным юристом, хорошо разбираться в законодательстве других стран, чтобы сравнивать и находить лучшие решения. Я же больше имею навыков в государственном и инвестиционном управлении.

Пользуясь случаем, хочу поблагодарить земляков за доброе отношение ко мне, за понимание, за критику. И желаю дальнейшего развития нашему Приуралью.

Беседовала Тамара Еслямова