Елена Хегай, врач: «Больше всего опасаюсь, что вернутся дифтерия и полиомиелит»
В прошлом году в Казахстане началась вспышка кори и коклюша – болезней, которые считались побежденными благодаря вакцинации. Казахстан вошел в тройку лидирующих стран в мире по распространению кори – наряду с Йеменом и Индией. И это при несовершенстве нашей статистики, когда врачам крайне сложно официально донести до Минздрава случаи кори и коклюша. Так, к примеру, в Алматы есть всего одна лаборатория, которая официально может подтвердить заболевание коклюшем. Об этом и многом другом мы поговорили с семейным врачом Еленой Хегай.
Корь никуда не ушла
Сколько случаев кори сейчас регистрируется в вашей практике в день? Замечаете ли вы падение уровня заболеваемостью корью?
Так как я работаю в частной клинике, принимаю по полдня лишь три раза в неделю, ко мне на прием приходит не так много пациентов с корью. Гораздо чаще обращаются через «сарафанное радио» — родных, друзей, знакомых и подписчиков в соцсетях. В среднем сейчас у меня примерно 2-3 случая кори в неделю. По сравнению с ноябрем-декабрем количество обращающихся уменьшилось. По данным министерства здравоохранения, опубликованным в СМИ, число госпитализаций больных корью в январе снизилось на четверть, а общий уровень заболеваемости — на 8%. Несмотря на это, ситуация по кори продолжает оставаться нестабильной как в крупных городах (Астана, Алматы), так и в регионах, то есть корь пока никуда не ушла.
Какая ситуация по коклюшу?
Тоже крайне неблагоприятная: число больных увеличивается в геометрической прогрессии, и осложняется еще и тем, что в обществе нет настороженности по коклюшу — даже среди медицинских работников. Если в августе-сентябре 2023 года, когда я вернулась к работе, мы в клинике наблюдали примерно один случай коклюша в неделю, то потом их количество увеличилось до 4-5 в неделю (на всех врачей в целом), а сейчас доктора, которые на приеме каждый день, наблюдают по 2-3 случая в день (!) каждый. Даже у меня на приеме с начала месяца уже побывало несколько детей, заболевших коклюшем.
Были ли в вашей практике тяжелые осложнения после кори и коклюша?
У меня был пациент с тяжелым течением кори во время вспышки 2018-2019 годов – непривитый двухлетний малыш попал в инфекционный стационар с коревой пневмонией, и там заразился еще и ветрянкой. Его состояние было очень тяжелым, через какое-то время мама ребенка перестала мне отвечать, поэтому я не знаю достоверно, что с ним произошло. Когда мы еще были на связи с родителями, прогноз был чрезвычайно серьезным.
Во время нынешней вспышки у меня на приеме был взрослый мужчина старше 50 лет, который заболел корью и был госпитализирован с тяжелым течением болезни. После выписки обратился к нам с жалобами на слабость и одышку. По результатам обследований выявили пост-коревой миокардит — воспаление сердечной мышцы. Также знаю истории от своих коллег, когда у их пациентов или знакомых развивались осложнения в виде энцефалита с последующей слепотой или глухотой.
Что касается коклюша — у малышей младшего возраста он сам по себе протекает довольно тяжело. У меня есть несколько пациентов, больных коклюшем, которые лечатся амбулаторно. Мы постоянно на связи с родителями — очень тяжело читать, как мучаются дети и их близкие. Из-за кашля малыши практически не могут спать, как и ухаживающие за ними родные. Кашель приступообразный, настолько сильный, что лопаются сосуды на лице, в глазах. Несколько раз в день такой приступ заканчивается слизистой рвотой. Ребенок становится настолько слаб, что приходится кормить с ложечки жидкой или перетертой пищей, потому что твердая еда провоцирует кашель и ребенок может подавиться.
Далеко не всех детей с коклюшем мы направляем на госпитализацию, потому что зачастую они ни от чего не привиты, а в стационаре есть риск заразиться и корью, и другими инфекциями.
В таких случаях очень много сил мы вкладываем в ведение их на дому и обучение родителей тому, как оценивать и следить за самочувствием больного малыша, какие красные флаги требуют немедленной и обязательной госпитализации и т.д.
Как часто этими болезнями заражаются взрослые?
Точной цифры у нас нет, но по заявлениям минздрава, около 80% заболевших корью — это дети в возрасте младше 14 лет, то есть примерно 20% приходится на взрослых, а это каждый пятый больной.
По коклюшу даже такой информации у нас нет, потому что диагностика коклюша у взрослых, помимо лабораторных препон, имеет сложности ввиду «стертой» картины. Взрослые нередко переносят коклюш в более легкой форме, когда их беспокоит навязчивый кашель, но без характерных «реприз» с судорожным вдохом и приступов остановки дыхания. Поэтому нередко взрослые являются резервуарами и переносчиками коклюшной палочки и становятся источником заражения для других, даже не подозревая об этом.
Мы не можем доверять официальной статистике
Можем ли мы доверять статистике Минздрава по заболеваемостью корью и коклюшем?
При всем уважении: однозначно, нет. Ранее я уже писала на своих страницах в социальных сетях, с какими препонами сталкиваются медицинские работники при подаче экстренного извещения о случаях инфекционного заболевания — это настоящий челлендж, по-другому не скажешь. Во-первых, подавать экстренное оповещение нужно по месту прописки пациента, и если в поликлинике прикрепленное население обычно относится к одному району, то в частные медицинские центры обращаются пациенты со всего города, а иногда и иногородние. Выяснять, к какому району относится адрес проживания больных с корью, в таких случаях приходится врачу. Во-вторых, дозвониться в СЭС по городскому номеру для подачи оповещения — это то ещё приключение: там просто могут не брать трубку.
В-третьих, нужно иметь на руках все личные данные пациентов, включая номер, название и адрес школы или детского сада, если это ребёнок — без этой информации оповещение просто не примут. Иногда пациенты записываются к нам онлайн, не указывая этой информации. Сначала приходится звонить им и уточнять недостающие данные. Абсолютно непонятно, зачем нужно всё так усложнять, и почему в эпоху цифровизации не сделать возможной подачу оповещений удаленно? Откуда у врача столько времени на эту волокиту?
Плюс, многие заболевшие лечились и лечатся дома, не обращаясь в организации здравоохранения.
Точно так же не можем мы доверять и официальной статистике по охвату вакцинацией детей младшего возраста. По официальным данным у нас на протяжении всего времени был охват детской вакцинацией — от 95 до 98%. Если верить этим цифрам, то вообще непонятно, откуда взялись эпидемия кори и коклюша.
В прошлом году Казахстан попал в тройку стран, лидирующих по заболеваемости корью. Как вы думаете, как это повлияло на минздрав? Возможно ли, что минздраву после этого случая невыгодно видеть реальные цифры? Чем такая «страусиная» позиция опасна?
Я с уверенностью могу говорить только за себя, потому что не знаю, что творится в головах у других людей, в том числе — чиновников Минздрава. Это может быть как намеренное создание препон для регистрации новых случаев инфекционных болезней с целью избежать повторного попадания в мировые «антирейтинги», так и банальное равнодушие, попустительство или невежество ответственных лиц.
Вне зависимости от причин, такая политика грозит лишь усугублением ситуации в будущем за счет распространения инфекций, увеличения числа тяжелых случаев болезней и их осложнений, инвалидизации, смертности и, как итог — колоссальному увеличению расходов на здравоохранение.
Почему вакцины нужны взрослым
Нужно ли взрослым людям (старше 30 лет) ревакцинироваться от кори, краснухи и паротита, а также получать вакцину от коклюша?
Когда охват вакцинацией от детских инфекций составляет не менее 95%, риск возникновения крупных вспышек и заражения взрослых низок. Однако в странах с недостаточным охватом вакцинацией, к которым относится и Казахстан, или при нестабильной эпидситуации по детским инфекциям в мире, даже взрослым имеет смысл вакцинироваться. Наш Национальный календарь вакцинации включает необходимый минимум прививок, который теперь более-менее приближен к международным стандартам.
Например, люди, родившиеся до 2003 года, получали только одну дозу вакцины от кори и паротита в составе моновакцин, а вторая доза уже комбинированной вакцины от кори, краснухи и паротита (ККП или КПК), была введена в календарь после вспышки кори 2004-2005 годов, когда заболевали в основном школьники старших классов, студенты, привитые однократно.
Исследования показывают, что в среднем после одной дозы вакцины иммунитета хватает на 10-15 лет, а после двух доз — на 25 и больше (иногда — пожизненно), именно поэтому в условиях нынешней вспышки взрослым тоже лучше прививаться от кори.
По коклюшу ситуация несколько иная — даже серия из нескольких вакцин, полученных в детском возрасте, не обеспечивает пожизненного иммунитета, поэтому риск заражения коклюшем у взрослых сохраняется на протяжении жизни. Именно поэтому от коклюша, как и от дифтерии и столбняка, необходимо прививаться повторно каждые 10 лет, начиная с шестилетнего возраста. В Казахстане же, как наследие советских времен, взрослым положена лишь ревакцинация АДС-М (от дифтерии и столбняка, без коклюшного компонента). Комбинированную вакцину от коклюша, дифтерии и столбняка взрослые могут получить лишь на платной основе и только тогда, когда эта вакцина есть в стране — иногда перерывы в закупе составляют несколько лет. Кроме того, «платные» вакцины доступны лишь в Алматы и — иногда — Астане. То же самое касается всех остальных вакцин, не включенных в Национальный календарь вакцинации.
Вы и другие врачи еще во время начала коронавирусной пандемии говорили о том, что вернутся корь и коклюш. Какие еще вакциноуправляемые болезни нам ждать?
Я больше всего опасаюсь, что вернутся дифтерия и полиомиелит. Это еще две тяжелые инфекции. Дифтерия вызывает отек и закупорку гортани пленками и поражение нервной системы, что нередко приводит к смерти. А полиомиелит приводит к различным параличам — иногда за считанные часы. Спинальная форма сопровождается параличом мышц верхних и нижних конечностей, а иногда — параличом диафрагмы, что приводит к невозможности самостоятельно дышать (посмотрите фильм «Дыши ради нас»). А при бульбарной форме полиомиелита поражается дыхательный центр в продолговатом мозге и наступает смерть от остановки дыхания.
До начала войны, еще в 2019 году в Украине начали регистрироваться вспышки дифтерии, второй крупный очаг был в Йемене.
Вирус полиомиелита почти исчез из циркуляции в природе — именно благодаря всеобщей вакцинации, но в двух странах вирус еще есть — это Пакистан и Афганистан. И пока полиомиелит не стерт с лица земли полностью, существует угроза для всего мира, особенно в странах с проблемным охватом вакцинацией.
Сейчас, когда все границы условны, даже одного завозного случая может быть достаточно, чтобы и у нас вспыхнул новый пожар. За годы массовых отказов от прививок у нас в обществе накопилась огромная прослойка людей, не иммунных к опасным инфекциям, в чем мы можем убедиться, наблюдая нынешние вспышки кори и коклюша. Наиболее уязвимые — дети до 5 лет, именно им приходится платить самую высокую цену — своим здоровьем, а иногда — жизнью.
Как можно побороть антиваксерские настроения в обществе? Насколько часто вам удается переубедить родителей, которые настроены против вакцинации?
Конечно, хотелось бы, чтобы наш Минздрав занял более активную позицию в вопросах популяризации вакцинации, обучения медицинских работников и населения, но я уже не питаю иллюзий, что это произойдет в обозримом будущем. Даже уроки пандемии как будто полностью забыты, что уж говорить о вакциноуправляемых инфекциях.
Я давно поняла, что мы живем в стране, где спасение утопающих — дело рук самих утопающих, и помощи ждать неоткуда. Поэтому для себя я выбрала путь — делать то, что могу: делиться знаниями, призывать к здравому смыслу, учиться эффективно коммуницировать, чтобы доносить важную информацию до людей. Я не сторонница радикальных мер, таких как лишение родительских прав или введение уголовной ответственности за отказ прививать детей. Я за открытый диалог, выявление проблемных моментов и пробелов, и поиск общих путей их решения. Чем больше платформ открыто для обсуждения этих важных вопросов, тем лучше.
Как врач я не имею права предвзято относиться к родителям-антипрививочникам, потому что мой пациент — их ребенок. Несмотря на разность во взглядах, у нас с ними общие интересы — защитить благополучие малыша, поэтому моя задача — им это объяснить и показать ситуацию с другого ракурса — с позиции моих медицинских знаний и опыта, без осуждения и конфронтации.
Родителям, не прививающим своих детей, я стараюсь рассказать об опасности детских инфекций и предлагаю мне написать, чтобы обсудить все имеющиеся у них вопросы или опасения. Ситуации бывают разные — кто-то меняет свое решение уже после первой беседы, а иногда переписка затягивается надолго, и родители все равно решают не прививать ребенка — это выбор каждого. Взаимное уважение, терпение и неосуждение очень важны: у меня сейчас немало непривитых пациентов, которые перенесли корь или болеют коклюшем, и их родители мне пишут, что теперь поняли, о чем я говорила, а после выздоровления обязательно начнут ставить все необходимые прививки.
